Вводную по Рефну я давал в комментарии на фильм «Только бог простит», так что с места в карьер. Как и там, хэви спойлер алерт.
Скажу сразу: фильм, как обычно у Николаса, получился с богатым послевкусием. Из кинотеатра выходишь как ошпаренный и обсасываешь в голове яркие эпизоды. Хотя на этот раз глубокого анализа и не нужно: все метафоры сочные, яркие и бьют прямо в лоб. Уже по тому, как неотрывно следуют друг за другом Джесси и Руби (модель и визажистка, центральные героини) в огромном Лос-Анжелесе, становится понятно, что обе они - две половинки одного двойнического союза, хоть и влияют они друг на друга скорее как раздельно стоящие персонажи.
Фильму не к лицу явное сходство с «Черным лебедем». Инфантильность протагонистки, переходящая в холодную развратность, битые зеркала, сам сеттинг торговли красотой — все это лишь подчеркивает простоту послания картины Даррена Аранофски и усиливает отторжение зрителя от замысла Рефна. Говорю это помня, что«всякое уподобление хромает», но от ощущения легкого дежавю по этому поводу я не мог отделаться весь первый час просмотра, и вы понимаете, что для артхаусного кино вторичность обычно становится приговором. «Обычно» — потому что не в случае с "Неоновым демоном".
Сценарий построен по классическому принципу «завязка-кульминация-развязка», вслед за последней — небольшой эпилог. Разумеется, части не отделены друг от друга, и определение структуры происходит приблизительно и интуитивно. Благодаря спокойному, плавно нагнетающему саундтреку, нас плавно подводят к двум ключевым сценам в картине, и смотрим мы их уже подготовленными и с полным пониманием того, что именно происходит на экране. Образность фильма обеспечивает линчевское прочтение фрейдистского символизма и начального психоанализа, что приближает к аудитории картины снобствующих эстетов средних умственных способностей.
Касаемо операторской работы, можно заметить, что фильм далеко ушел от построения идеальной симметрии в строну (приготовьтесь, сейчас будет пошлость) клаустрофобии через агорофобию. То есть, чем дальше по сюжетной линии — тем глубже персонажи зарываются в помещения, но поначалу комнаты огромны: застелены белыми тканями так, что человеческие фигурки кажутся совсем маленькими, но потом жизнь протагонисток сводится к одному дому (в этом кстати заключается своеобразная кульминация развязки).
Пиковый момент картины — галлюцинации Джесси во время показа (которые конечно же никакие не галлюцинации, а внутренние метаморфозы), и это действительно круто сделано. Треугольники (которыми любят злоупотреблять любители неона и синтипопчика) раскиданы по всему фильму в аксессуарах, одежде, и окружении, и здесь они превращаются в ограненные драгоценные камни. В борьбе синего с красным, Джесси, заключенная в рубин (привет, Руби), предается прямолинейному нарциссизму и в конце концов теряет собственное «Я», превращаясь из скромной, потерянной девушки («У меня никаких талантов... Но я симпатичная. И на этом можно заработать») в надменную модель, живущую внушенной ей мыслью, что главный ее талант и главное же предназначение — просто быть идеальной самой собой. Все это старательно разжевывается и кладется в рот глупому и счастливому от понимания тонких замыслов автора зрителю.
Взбунтовавшийся нарциссизм девушки приводит к усилившемуся страху перед мужчинами (о чем красноречиво сообщает фрейдистский сон с засовываением ножа в рот), и та добровольно отдает себя в руки рубина-Руби, переезжая к той жить.
Собственно, дальше нас ждет лишь развязка фильма с обязательным евпропейским сношением с трупом, каннибальской оргией и прочими радостями свободного кинематографа. Из вкусноты можно отметить коротенький монолог Джесси над пустым бассейном (игра Эль Фаннинг в принципе заслуживает самых высоких похвал), само поведение одержимой самой собой девушки перед лицом смерти и офигенно уместное вкрапление агрессии-самоуверенности-красного в сцене погони, которое как бы вспыхивает на тот миг, когда Джесси пытается спрятаться в самой себе, но ее тут же выдергивают в мир жестокой реальности.
Сам эпилог крут, но комментировать его сложно; скажу лишь, что кукольный глаз надо было заменить глазом из желе, как это делали японцы почти тридцать лет назад в своих снафф-фильмах. Тем более, что он должен был бы полуразложиться в желудке (да и вообще, они же сожрали Джесси живьем, так зачем было так фигурно вытаскивать целый глаз?). Концовка в фильме фирменная, оборванная, но это уже привычно, да и ощущения недосказанности не возникает. Финальный видеоряд очень красивый, жаль остались его досмотреть только я, да еще одна тетка из зала.
По всему выходит, что основной посыл фильма — «азаз, давайте снимем кино про то, как модельки жрут друг друга не фигурально, а в прямом смысле», и спорить с этим нет ни смысла, ни способа. Да, центральная мысль такова, она проста и безхитростна. Персонажи в кино отличные, они раскрыты, у них вкуснейшие реакции, отыгрыш также шоколаднейший. Рефну на Каннах за него дали приз за лучшую режиссуру, на тех же Каннах закидали фруктиками гораздо более круто сделанный «Только б-г простит», такова жизнь. По всему выходит, что Николас, уже будучи культовым, раскрученным режиссером, все-таки взял, да и снял рассчетливое, злое кино с порнухой и тоненькой жировой прослойкой подсмысла (очень надеюсь, что я на этот счет ошибаюсь). Но даже коль так, все равно у него получился фильм, о котором думаешь после просмотра, а не беспонтовый «стаканчик», о котором забываешь, едва выйдя из зала. Он что-то оставляет после себя, а зачем еще нужен синематограф?